– Угу, – красноречиво подтвердил Михал Юрич.
– А еще папа сказал, что он на тебе женится, и ты мне сестричку родишь, – сообщил Данька, чтобы Маша совсем уж не сомневалась.
Это было самое лучшее, самое красивое, самое романтическое предложение руки и сердца на всем белом свете.
Данька захихикал. Папа все ему объяснил про развод и про то, что папа и мама имеют право на личную жизнь, и это никак на любви к нему не отразится. Поэтому он был, в принципе, не против свадьбы и сестрички, только считал это девчачьими выдумками и телячьими нежностями. Он даже от телевизора отворачивался, когда там дядьки с тетьками целовались. Но зато на свадьбах всегда торт большой и вкусный, это он тоже в телевизоре видел.
Когда они спускались на лифте и Данька, казалось, был полностью поглощен Незабудкой, Маша наклонилась к самому Мишкиному уху и тихо уточнила:
– А можно я тебя буду ревновать? Сильно-сильно.
– Сильно-сильно не надо, – так же тихо ответил счастливый яппи с глупой улыбкой до ушей, – ревнуй немножко.
– О-ооооо!!!—простонал вездесущий Данька, закатив глаза.
Ох, права, как права оказалась старообрядческая старуха, что покоилась с миром на далеком-предалеком тихом деревенском кладбище. Одно слово, колдовка.
– Миша, ты ангел? – недоверчиво спросила Мария.
– Еще какой. – Он даже не удивился вопросу. И так понятно.